Перевод песни Leblos (Eisregen)

Leblos soll es sein,
Nur für mich, ganz allein.
In einer lauen Sommernacht
Hab ich es zu mir gebracht.
Leblos soll es sein,
Nie mehr sprechen, nie mehr schrei'n,
Einfach still am Boden liegen
Als Futter für die Eintagsfliegen.

Ich mag es nicht, wenn es spricht,
Vor mir auf dem Boden kriecht.
Still und leise muss es sein,
Nur noch entfernt ein Menschelein.

Die Augen starr, weit aufgerissen,
Die Lider zum Teil abgebissen.

So mag ich es, so soll es sein!
So ist sein Körper für mich rein.
So mag ich es, so soll es sein!
So ist sein Körper für mich rein.

Der ganze Leib — total verdreckt,
In seiner Brust kein Atem steckt.
Starrt es mich an und sagt kein Wort,
Die Seele schon zu lange fort.

So mag ich es, so soll es sein!
So ist sein Körper für mich rein.

Leblos soll es sein,
Nur für mich, ganz allein.
In einer lauen Sommernacht
Hab ich es zu mir gebracht.
Leblos soll es sein,
Nie mehr sprechen, nie mehr schrei'n,
Einfach still am Boden liegen
Als Futter für die Eintagsfliegen.

Leblos, und kalt, und starr —
Zauberhaft und wunderbar...

Es tat mir leid, so ganz allein...
Ich schenk ihm ein Geschwisterlein.
Nicht lang gesucht, hier her gebracht,
Wird es von mir gleich stumm gemacht.

Was vorher schön ist nicht mehr da.
Und alles, was ein Mensch einst war,
Hier im Verließ, ganz ohne Licht,
Stört es nun meine Ruhe nicht.

Ein paar mehr können nicht schaden,
Da hab ich weit're eingeladen.
So zeigen Fünfe ihr Gesicht,
Nur eines atmet — das bin ich.

Leblos soll'n sie sein,
Nur für mich, ganz allein.
In einer lauen Sommernacht
Hab ich sie zu mir gebracht.
Leblos soll'n sie sein,
Nie mehr sprechen, nie mehr schrei'n,
Einfach still am Boden liegen
Als Futter für die Eintagsfliegen.

Leblos, und kalt, und starr —
Zauberhaft und wunderbar...

Оно должно быть безжизненным,
Лишь для меня одного.
Одной тёплой летней ночью
Я принёс его к себе.
Оно должно быть безжизненным,
Никогда больше не говорить, никогда не кричать,
Просто молча лежать на земле
В качестве пищи для однодневных мух.

Мне не нравится, когда оно говорит,
Ползает предо мной.
Безмолвным и тихим должно оно быть,
Лишь отдалённо напоминающим человека.

Глаза застывшие, широко открытые,
Веки частично съедены.

Ах, как мне нравится это. Вот так и должно быть!
Вот такое тело — для меня непорочно.
Ах, как мне нравится это. Вот так и должно быть!
Вот такое тело — для меня непорочно.

Всё тело полностью измазано,
В его груди больше нет дыхания.
Пялится на меня и не говорит ни слова,
Душа уже давным-давно ушла.

Ах, как мне нравится это. Вот так и должно быть!
Вот такое тело — для меня непорочно.

Оно должно быть безжизненным,
Лишь для меня одного.
Одной тёплой летней ночью
Я принёс его к себе.
Оно должно быть безжизненным,
Никогда больше не говорить, никогда не кричать,
Просто молча лежать на земле
В качестве пищи для однодневных мух.

Безжизненное, холодное и застывшее —
Очаровательное и чудесное...

Мне было так его жаль, оно совсем одно...
Я подарю ему братика или сестричку.
Долго искать не пришлось, принёс сюда,
Вскоре мои руки сделают и его безмолвным.

Того, что прежде было прекрасным, больше нет.
И всё, что когда-то было человеком,
Заточено здесь, в подземелье, совсем без света,
И больше не нарушает мой покой.

Ещё парочка не повредит,
Потому я и пригласил следующих.
И вот пятеро показывают свои лица,
Лишь одно из них дышит — это я.

Они должны быть безжизненными,
Лишь для меня одного.
Одной тёплой летней ночью
Я принёс их к себе.
Они должны быть безжизненными,
Никогда больше не говорить, никогда не кричать,
Просто молча лежать на земле
В качестве пищи для однодневных мух.

Безжизненные, холодные и застывшие —
Очаровательные и чудесные...