Перевод песни Spidey's wild ride (Tom Waits)

The smoke from the battle fish
And the rain soaked through
And the wheelman left the shore
And barns tumbled and silos flew
Across fifteen miles of bad road tar
And Big Bull Trometer hung on to the side
And the pig dogs trembled
on Spidey's wild ride

And Big John Jizzum from downtown Chisolm
Flew away with old Mrs. Storm
And they found Bird Lundy 'neath a keg of nails
Crooked as a dog's hind leg
Keeping warm after twenty-nine days
On hard assed bread
He drilled to the big outside
And clung like a tick to his waterfront
Life mooned and clouded
blued and skied
And all the clocks blew up on Spidey's wild ride

And the hills stood up in a great big three
And left me whipped by the forces
that were inside me
Loud as the ocean cold as a desk
Red as the water on the river of flesh
And he was sewing up his pants
while he was shoeing a mule
And he was bucking a head wind gale
But the crooked ass beauty was trapped to the side
And he shook on Spidey's wild ride

And all the statue ass makers
and the uprooted trees
And I shouted way up to where the rabbit digs his hole
And the wheelman the jockeys the landlords and thee
Were bucking a head wind south
And with nine lives spent
he landed on his rent
Composed with a steelhead salmon in his mouth
And I never did see another day outside
Cause I'd had enough travel on Spidey's wild ride

Дым от боевой рыбы,
И дождь промочил насквозь,
И рулевой ушёл от берега,
И сараи опрокинулись, и силос разлетелся
По пятнадцати милям плохого асфальта,
И Верзила Бык Трометер к обочине прицепился,
И бультерьеры затрепетали
перед неистовой скачкой Паучишки.

И Большой Джон Джиззам из центра Чисолма
Улетучился со старой миссис Шторм,
И они нашли Птицу Ланди под бочонком гвоздей,
Нечестивого, пробу ставить негде,
Ещё тёплого после двадцати девяти дней
На чёрствой горбушке хлеба.
Он добурился до внешнего мира
И вцепился как клещ в свой берег.
Жизнь осветилась луной и помрачнела,
посинела и намазала лыжи,
И все часы взорвались в неистовой скачке Паучишки.

И холмы поднялись величественной тройкой,
И оставили меня обуреваемым силами,
что во мне кроются —
Громким, как океан, холодным, как стол,
Алым, как вода в реке плоти.
А он зашивал свои штаны,
пока подковывал мула,
И боролся с ветром, который навстречу дул.
Но красотка с поддельным задом к обочине прилепилась,
И он затрясся в неистовой скачке Паучишки.

И все творцы скульптурных задниц,
и вырванные с корнем деревья,
и я — проорали шикарно туда, где кролик роет нору.
И рулевой, жокеи, землевладельцы, и ты —
Пробивались сквозь встречный ветер с юга,
И девять жизней потратив,
он сел на своей квартплате,
Красуясь с красной рыбой во рту.
А я так и не обнаружил снаружи другого дня,
Потому что неистовой скачки Паучишки хватит с меня.