Перевод песни Putnam county (Tom Waits)

I guess things were always kind of quiet
around Putnam County
Kind of shy and sleepy as it clung
to the skirts of the two-lane
That was stretched out just like an asphalt dance floor
Where all the old-timers in bib jeans
and store-bought boots
Were hunkering down in the dirt
To lie about their lives and the places that they'd been
And they'd suck on Coca-Colas, yeah,
and be spitting Day's Work
Until the moon was a stray dog on the ridge
And the taverns would be swollen
until the naked eye of two AM
And the Stratocasters slung over
the burgermeister beer guts
And swizzle-stick legs
jackknifed over naugahyde stools... yeah
And the witch hazel spread out over the linoleum floors
And pedal-pushers stretched out over a midriff bulge
And the coiffed brunette curls over Maybelline eyes
Wearing Prince Machiavelli, or something yeah
Estee Lauder, smells so sweet
And I elbowed up at the counter
with mixed feelings over mixed drinks
As Bubba and the Roadmasters moaned
in pool hall concentration and
And knit their brows to cover
the entire Hank Williams songbook
Whether you like it or not
And the old National register was singing to the tune
of fifty-seven dollars
and fifty-seven cents yeah
And then it's last call,
one more game of eight-ball
Berniece'd be putting the chairs on the tables
And someone come in and say,
'Hey man, anyone got any jumper cables?'
'Is that a 6 or a 12 volt, man? I don't know...'
Yeah, and all the studs in town would toss 'em down
And claim to fame as they stomped their feet
Yeah, boasting about being able to get more ass
than a toilet seat
And the GMC's and the
Straight-8 Fords were coughing and wheezing
And they percolated as they tossed the gravel underneath the fenders
To weave home a wet slick anaconda of a two-lane
With tire irons and crowbars a-rattling
With a tool box and a pony saddle
You're grinding gears and you're shifting into first
Yeah, and that goddamned tranny's just getting worse, man
With the melody of see-ya-laters and screwdrivers on carburetors
Talking shop about money to loan
And palominos and strawberry roans yeah
See ya tomorrow, hello to the Missus
With money to borrow and goodnight kisses
As the radio spit out Charlie Rich, man
He sure can sing that son of a bitch
And you weave home, yeah, weaving home
Leaving the little joint winking
in the dark warm narcotic American night
Beneath a pin cushion sky
And it's home to toast and honey, gotta start up the Ford, man
Yeah, and your lunch money's right over there on the draining board
And the toilet's running Christ, shake the handle
And the telephone is ringing, it's Mrs. Randall
And where the hell are my goddamned sandals?
What you mean, the dog chewed up my left foot?
With the porcelain poodles and the glass swans
Staring down from the knickknack shelf. yeah
And the parent's permission slips for the kids' field trips
Yeah, and a pair of mukluks scraping across the shag carpet yeah
And the impending squint of first light
And it lurked behind a weeping marquee in downtown Putnam
Yeah, and it'd be pulling up any minute now
Just like a bastard amber Velveeta yellow cab
on a rainy corner
And be blowing its horn in every window in town

По мне, жизнь всегда была какой-то тихой
в округе Патнэм,
Какой-то застенчивой и сонной, прижатой
к обочинам двухполосной дороги,
Что вытягивалась как асфальтовая танцплощадка.
Где все старожилы в джинсовых полукомбинезонах
и купленных в магазине ботинках
Сидели на корточках на земле,
Привирали о своей жизни и местах, где они побывали,
И посасывали кока-колу, да,
и плевали на рабочий день,
Пока луна не становилась бродячей собакой на гребне горы,
И таверны переполнялись
до, если на глазок, двух часов ночи.
И Стратокастеры¹ были перекинуты через
бургомистерские пивные животы,
И ноги — палочки для коктейлей,
согнуты на обтянутых винилом табуретах... да.
И гамамелис² рассыпан по линолеумному полу,
И толкатели педалей³ натянуты на животик,
И тёмные локоны уложены над глазами Мэйбеллин⁴,
Платье от Принца Макиавелли или что-то подобное, да.
Эсти Лаудер⁵ пахнет так сладко,
И я опёрся локтями о стойку
со смешанными чувствами из-за смешанных напитков,
Пока Бубба и «Зэ Роудмастерс»⁶ стонали
на сборище в бильярдной и
И хмурили брови на обложку
полного сборника песен Хэнка Уильямса⁷,
Нравится он вам или нет.
И старый «Госреестр» пел на мотив
«пятьдесят семь долларов
и пятьдесят семь центов», да.
А потом последний звонок,
ещё одна партия в восемь шаров⁸.
Бернис ставила бы стулья на столы,
А кто-то заходит и говорит:
«Эй, чувак, у кого-нибудь есть соединительные кабели?»
«На 6 или 12 вольт, чувак? Я не знаю...»
Да, и все жеребцы в городе высмеяли бы их,
И с претензией на славу они топали ногами,
Да, бахвалясь, что могут получить задницу больше,
чем сиденье унитаза.
А GMC⁹ и восьмицилиндровые
Форды с прямым приводом кашляли, хрипели
И урчали, швыряя гравий под крылья,
Чтобы плестись домой по мокрой скользкой двухполосной анаконде
Под дребезжание монтировок и ломов,
Ящика с инструментами и седла для пони.
Ты истираешь передачи и переключаешься на первую,
Да, и этой чёртовой трансмиссии делается только хуже, чувак,
Под мелодию «увидимся позже» и «отвёртки на карбюраторах»,
Разговоры в магазине о деньгах в долг
И «соловых», и «клубнично-чалых»¹⁰, да.
Увидимся завтра, привет хозяйке,
С деньгами в долг и прощальными поцелуями.
По радио крутят Чарли Рича¹¹, чувак,
Он точно умеет петь, этот сукин сын.
И ты плетёшься домой, да, плетёшься домой,
Покидаешь маленькое заведение, подмигивающее
в темноте тёплой наркотической американской ночи,
Под небом, похожим на подушечку для булавок,
И это дом для тостов и мёда, пора заводить Форд, чувак,
Да, и твои деньги за обед вон там, на сушилке для посуды.
И в унитазе бежит вода, Господи, дёрните ручку,
И зазвонит телефон, это миссис Рэндалл.
И где, к чертям, мои проклятые сандалии?
Что вы имеете в виду, собака сгрызла мою левую ногу?
При фарфоровых пуделях и стеклянных лебедях,
Пялящихся с полки с безделушками? Да,
И бланки родительских разрешений на экскурсии для детей,
Да, и пара лап, скребущих по ворсистому ковру, да,
И неминуемый прищур от первого луча света,
Он скрывался за плачущим шатром в центре Патнэма,
Да, и он подъедет с минуты на минуту,
Прямо как ублюдочное жёлтое такси цвета янтарного сыра
на дождливом углу,
И будет сигналить в каждое окно в городе.