Перевод песни Eight (La Dispute)

1978 - San Diego:

I'd just come out the other side of a relationship
that blew up
I was angry, and disillusioned, and ultimately self-destructive.
I'd lost everything I believed in
I was as utterly, completely alone as I've ever been.
So I began going on walks.

I started taking late-night walks around the San Diego suburb I was living in at the time.
I'd start walking early evening, and come back close to midnight, sometimes later
Walking and thinking and chewing over what had gone wrong with my life.

One night, at Fourth and E Streets, I got mugged and beaten by a street gang
Sent me to the hospital with serious intimations of mortality.
When the ER techs asked what my religion was,
I refused to answer.
I made my private peace with the universe,
Content with whatever was going to happen,
live or die.

Then something happened.
I got angry.
I got angry because I still had stories
to tell.
So I fought back.

It took two months to fully recover.
But two things came out of that incident.
First: I have no fear of death. None whatsoever.
Second: As soon as I was well enough, I started walking again.
Sometimes until 3 or 4 in the morning,
Through parts of town
that made even street people nervous.

When people asked what I was doing out there that late at night,
the only answer I could give was, "I'm looking for something."
So I kept walking through some of the most dangerous parts of San Diego,
before it got cleaned up,
When it was still home to hookers and drunks
and gangs

Finally, one afternoon, I came to the same areas I walked through at night
And I was struck by the dichotomy between that corner at night,
And the very same corner during the day.
In the daylight, there were businessmen and kids and clerks,
Eager to get home to dinner and TV and family.
Then, later, came the night shift - the lost people
emerging from shadows and beds of pain
to walk the same streets
In search of fixes, money, and bars,
Gradually fading away with the dawn.

Two totally different worlds,
Sharing nothing but longitude and latitude.
There was the nation in the day, and the nation at night,
Existing side by side but each fleeing the other;
A daylight nation and a midnight nation.

I saw a country bifurcated by more than just the presence and absence of light,
But by lives cast aside and lost and uncared for;
The walked away and the thrown-away on one side, and on the other,
Those who pretended not to see them,
because not seeing is easier.

And I saw someone forced to walk both sides of
the metaphor,
To learn that the greatest cruelty is our casual blindness to the despair of others,
That there but for the grace of whatever god you subscribe to goes any of us.

And finally, I realized that I had found what I was looking for,
Without ever being quite sure what it was.
I found a story that would make my own life
make sense again.
This story.

I still take long walks
And I still stop and talk to the people
who stand at the corner
And wait for something to happen to them,
Who wait for money to fall into a hat or a cup,
Who wait for someone to recognize their pain.
Because the line between the midnight nation
And the place where I sit right now,
Writing these words, is thin and ephemeral and can be crossed in an instant.
Because the road to the midnight nation can be erased only through compassion.

I found my story, this story,
on a hazy afternoon in 1978.
Now it's yours.
The keys to the midnight nation are in your hands.
What you do with them is up to you.

J. Michael Straczynski.
Sherman Oaks, CA
July 21st, 2002.

1978 — Сан-Диего:

Я только что увидел другую сторону отношений,
которые провалились,
Я был зол, разочарован и, в конце концов, саморазрушителен.
Я потерял все, во что я верил.
Я был так полностью одинок, как я никогда раньше не был.
Поэтому я начал выходить на прогулки.

Я начал выходить на прогулки поздно ночью, по пригороду Сан-Диего, в котором я на тот момент жил.
Обычно я начинал гулять с раннего вечера, и возвращался ближе к полуночи, иногда позже,
Гуляя и думая, и пережевывая информацию о том, что в моей жизни пошло не так.

Однажды ночью, между Четвертой улицей и улицой Е, я был ограблен и избит уличной бандой,
И был отправлен в больницу с серьезным риском смерти.
Когда работники скорой спросили, какая моя религия,
я отказался отвечать.
Я вошел в свой собственный мир со вселенной,
Довольствуясь чем угодно, что должно было случиться,
жизнью или смертью.

А затем что-то произошло.
Я разозлился.
Я разозлился, потому что у меня все еще были истории, которые я хотел рассказать.
Поэтому я стал бороться.

У меня ушло два месяца на полное восстановление.
Но две вещи вылились из этого инцидента.
Первая: я понял, что у меня нет страха смерти. Вообще никакого.
Вторая: как только мне стало лучше, я опять начал гулять.
Иногда до 3 или 4 утра,
Через части города,
которые заставляли нервничать даже городских жителей.

Когда люди спрашивали, что я делаю здесь так поздно,
Единственный ответ, который я давал был: «Я кое-что ищу».
Так что я продолжал гулять по самым опасным местам Сан-Диего,
пока их не привели в порядок,
Однако он все еще был домом для проституток, пьяниц и уличных банд.

Наконец, в один день я пошел по тем же зонам, по которым я ходил по ночам,
И меня поразила разница между одним углом ночью
И тем же самым углом днем.
При солнечном свете здесь были бизнесмены, дети и секретари,
Стремящиеся попасть домой к ужину, телевизору и семьям.
Затем, позже, приходила ночная смена — потерянные люди,
С болью выходящие из теней и кроватей,
чтобы ходить по тем же улицам,
В поисках удовлетворения, денег и баров,
Постепенно исчезающие к рассвету.

Два совершенно разных мира,
Которых не объединяло ничего, кроме долготы и широты.
Была одна нация днем, и другая нация ночью,
Существующие бок о бок, но избегающие друг друга;
Дневная нация и ночная нация.

Я увидел целую страну, разделенную не только присутствием и отсутствием света,
А жизнями, отброшенными, потерянными и не имеющими заботы,
Ушедшие и выброшенные люди на одной стороне, а на другой
Те, кто притворялись, что не видят первых,
потому что не видеть — легче.

И я увидел кого-то, кому пришлось идти по обоим сторонам метафоры,
Чтобы узнать, что величайшая жестокость — это наша привычная слепота к отчаянию других людей,
Которая, по милости какого угодно Бога, в которого вы верите, принадлежит каждому из нас.

И наконец, я понял, что я нашел то, что я искал,
Даже и не зная точно, что это было.
Я нашел историю, благодаря которой в моей собственной жизни опять появится смысл.
Эту историю.

Я все еще подолгу гуляю,
И я все еще останавливаюсь и говорю с людьми,
которые стоят в углу
И ждут, пока с ними что-то произойдет,
Которые ждут, что деньги упадут к ним в шляпу или в чашку,
Которые ждут кого-то, кто узнает их боль.
Потому что линия между полуночной нацией
И местом, где я сейчас сижу
И пишу эти слова, очень тонка, недолговечна и может быть пересечена за мгновение.
Потому что тропа к полуночной нации может быть стерта только через сострадание.

Я нашел свою историю, эту историю,
одним туманным днем 1978-го.
Теперь она твоя.
Ключи к полуночной нации находятся в твоих руках.
А что ты с ними сделаешь — решать тебе.

Дж. Майкл Стражински.
Шерман-Окс, Калифорния
21 июля, 2002.